Компенсация репутационного вреда

Понятие «репутационный вред» требует серьезного изучения, а в законодательстве РФ пока нет оснований для его применения.

До недавнего времени понятие «репутационный вред» использовалось только в научных работах. Так, комментируя ст. 152 ГК РФ, известный адвокат Г.М. Резник пишет: «...несомненно... то, что деловой репутации юридического лица нередко причиняется вред, не связанный с прямыми убытками. В гражданском законодательстве следует предусмотреть право юридического лица на компенсацию репутационного вреда, дав ему самостоятельное определение, отличное от понятия морального вреда, причиняемого гражданину» (Комментарий к Гражданскому кодексу РФ / Под ред. Т. Абовой, А. Кабалкина, М.: Юрайт, 2004).

Однако дело «Альфа-Банк» против ИД «КоммерсантЪ» привлекло к этой теме внимание многих юристов, в частности К.И. Скловского и А.М. Эрделевского.

Поскольку порочащие сведения умаляют репутацию фирмы, вследствие чего она может понести убытки, необходимо публичное опровержение таких сведений. Вместе с тем представляется, что деловая репутация своей силой уже защищает ее носителя. А значит, если она умалена, то в этом есть определенная доля вины и самого истца, которую должен учесть суд, определяя вид и размер взыскания. В деле «Альфа-Банк» против ИД «КоммерсантЪ» столкнулись репутации двух мощных организаций. И в том, что, прочтя статью ответчика, вкладчики стали расторгать договоры с истцом, есть вина обеих сторон: если ИД «КоммерсантЪ» лидирует в освещении экономических событий, в том числе и банковской деятельности, то «Альфа-Банк», как указано в его иске и в решениях арбитражных судов, является системообразующим банком.

Большую роль в делах о защите чести, достоинства и деловой репутации играют факты, не относящиеся к предмету спора, но имеющие значение для определения размера компенсации вреда. Однако принципиальное значение в таких делах имеет не размер компенсации и даже не ее применение, а решение суда о том, правдивы ли распространенные ответчиком сведения. Сам факт подачи иска демонстрирует отношение истца к действиям ответчика, непризнание им истинности распространенных о нем сведений, что немаловажно для его контрагентов, как реальных, так и потенциальных, а значит, и для деловой репутации лица. Поскольку информация о банке явилась причиной оттока вкладов, то доверие к газете-ответчику выше, а следовательно, и деловая репутация у нее лучше, и это обстоятельство должен учитывать суд. Полагаю, по данному спору было бы уместно допросить вкладчиков банка-истца о причинах их обращений о возврате вкладов.

Нематериальный (репутационный) вред, хотя и имеет содержание, отличное от содержания морального вреда (российскими судами признана возможность причинения обоих этих видов вреда), но вне такого способа защиты деловой репутации, как опровержение сведений, порочащих репутацию лица, взыскиваться не может. Основание для обязания ответчика опровергнуть сведения об истце возникает у суда только при установлении им недействительности и порочности таких сведений, без чего суд не вправе обязать ответчика к чему-либо, в том числе и к компенсации вреда. Опровержение сведений, порочащих истца, таким образом, является одновременно и способом защиты его деловой репутации, и обязательным условием для обязания ответчика опубликовать опровержение. Другими словами, опровержение сведений – это, в отличие от компенсации вреда (морального или репутационого), самостоятельный способ защиты, поскольку истец может ограничиться его применением и не требовать компенсации нематериального вреда.

Отсюда следует, что нематериальный вред правомерно компенсировать только в дополнение к опровержению сведений.

Обоснование истцом требования о компенсации нематериального вреда ввиду недостаточности одного только опровержения со ссылкой на правило о полноте возмещения не будет принято судом: во-первых, ст. 1064 ГК РФ не применима к требованиям о компенсации; во-вторых, в ней речь идет не о вреде нематериальному благу юридического лица, а об ущербе его имуществу, т. е. об убытках. Решение по исковому требованию о компенсации нематериального вреда зависит от фактов по делу. Поэтому недостаточность опровержений и необходимость в связи с этим компенсации репутационного вреда должна доказываться истцом не только ссылками на нормы права, но и фактами (обстоятельствами, свидетельскими показаниями и т. п.).

Право ответчика – возражать против этих требований, указывая на следующее: истец должен, во-первых, доказать, что опровержение сведений отличается от компенсации репутационного вреда; во-вторых, обосновать, почему требуется взыскание последнего, в чем объективно выражается неполнота возмещения умаленной репутации. Слово «объективно» употреблено не случайно: репутационный вред выражается в негативных проявлениях общественной характеристики юридического лица, которые и могут быть обоснованием соответствующего иска, доказательством умаления авторитета фирмы и необходимости его нематериальной компенсации. Ведь внутри фирмы могут быть негативные явления субъективного характера (беспокойство учредителей за судьбу компании, за уровень доходности и т. п.; потеря работы сотрудниками вследствие сокращения штатов или банкротства работодателя и т. п.), но падение престижа юридического лица – это объективная его характеристика со стороны общества.

В деле «Альфа-Банк» против ИД «КоммерсантЪ», по моему мнению, не было необходимости взыскивать с ответчика репутационный вред, да еще в такой огромной сумме (правда, уменьшенной по жалобе ответчика до 30 млн руб.). Сам факт выигрыша иска у столь солидного и сильного оппонента уже в достаточной степени восстановил деловую репутацию банка как в России, так и за рубежом. Отказ суда в удовлетворении иска в части взыскания репутационного вреда общественность вряд ли расценила бы как слабость исковой позиции «Альфа-Банка», если учесть, что до сих пор в России удовлетворения такого требования не только не добивались, но и не заявляли.

Получается, что деловые репутации тех юридических лиц, которые до сих пор использовали традиционный способ защиты – опровержение сведений, остались не вполне восстановленными, так как они не получали компенсацию за репутационный вред! Адвокат ответчика К.И. Скловский утверждает: «Для восстановления хорошей деловой репутации бывает достаточно публикации опровержения сведений. Во всяком случае, суд обязан обсудить в решении вопрос, почему опровержений недостаточно для восстановления нарушенного права... Нематериальный вред, причиненный деловой репутации, может компенсироваться, когда недостаточно опровержения порочащих сведений для ее восстановления» ( К.И. Скловский Об ответственности средств массовой информации за причинение вреда деловой репутации // Хозяйство и право. 2005. № 3).

Касаясь ссылки Конституционного Суда РФ в Определении от 4 декабря 2003 г. № 508-О (далее – Определение № 508-О) на ч. 2 ст. 45 Конституции РФ как на основание взыскания компенсации нематериального вреда в пользу юридических лиц, А.М. Эрделевский пишет: «...в этой конституционной норме установлено правило о допустимых способах защиты гражданином своих прав и свобод, т. е. оно применимо лишь к случаю, когда гражданин защищает свои права собственными действиями» (Система КонсультантПлюс. 2005).

Таким образом, по мнению А.М. Эрделевского, ст. 45 Конституции РФ распространяется только на самозащиту гражданских прав. Этот подход представляется обоснованным: указанная статья дает личности простор при защите своих прав перед любым нарушителем ее интересов (как при самозащите, так и при защите юрисдикционной, т. е. путем привлечения публичной власти). И каких-либо препятствий для подобного толкования этой нормы Конституции РФ ни в российском, ни в европейском праве нет. А ч. 2 ст. 19 Конституции РФ запрещает ограничение прав и свобод человека и гражданина.

Необходимо отметить, что назначение ст. 45 Конституции РФ – в защите личности не столько от другой личности, сколько от власти, т. е. прежде всего в защите частных интересов от публичных. Конституция РФ в этой статье дает человеку свободу защищаться от органов и должностных лиц государства (и местного самоуправления) любыми актами и правовыми конструкциями, каковые можно логически вывести из смысла, буквы и духа закона. Однако распространение ст. 45 Конституции РФ на частно-правовые отношения сомнительно. Есть смысл изучить ст. 45 Конституции РФ для выяснения другого принципиального вопроса: является ли субъектом этой статьи юридическое лицо? Слово «каждый» в тексте статьи вызывает серьезные сомнения в ее адресованности юридическим лицам.

Какого же субъекта имели в виду разработчики этой нормы? «Каждый субъект права»? Но это противоречит правилам законодательной техники, требующей точного указания субъекта права или обязанности. Кроме того, в российском законодательстве автор не встречал такого термина. И, наконец, Конституция РФ оперирует понятиями «человек», «гражданин», которые очень подходят к анализируемой статье (особенно первое, как более широкое). Авторы комментария к ст. 45 Конституции РФ о юридическом лице, организации и т. п. не упоминают, употребляя только термин «гражданин» (см.: Комментарий к Конституции РФ / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: БЕК, 1996). В Определении № 508-О, на которое сослались представители истца и арбитражные суды, употребляется понятие «нематериальный вред», а не «репутационный вред». Суды же в своих решениях использовали термин «репутационный вред» (хотя эти термины синонимичны, но все же ссылка, и в особенности судебная, должна быть точной). Даже если согласиться с обоснованностью толкования ч. 2 ст. 45 Конституции РФ как дающей право юридическим лицам защищать свои права любыми способами, не противоречащими закону, необходимо учитывать, что истец выбрал способ защиты своей репутации – взыскание репутационного вреда, не только не вытекающий из ГК РФ, но и не нашедший, как отметил адвокат ответчика К.И. Скловский, научного обоснования.

Свои решения по делу «Альфа-Банк» против ИД «КоммерсантЪ» арбитражные суды обосновывают и ссылкой на позицию Европейского Суда по делу «Комингерсол против Португалии». Ссылка эта, может быть, и подтверждает право юридического лица на компенсацию нематериального вреда, но необходимо помнить, что Европейский Суд применяет нормы исходя из особенностей каждого конкретного дела. По ряду дел он ограничивается одной лишь констатацией признания нарушения прав заявителя, не компенсируя ему моральный вред. Европейский Суд прямо указал в своем решении по делу «Нимитц против Германии» (16 декабря 1992 г.): «Констатация нарушения сама по себе является достаточным и справедливым возмещением». В решении по другому делу – «Летелье против Франции» (26 июня 1991 г.) – Европейский Суд указал: «Что касается морального вреда, то Суд считает, что настоящее решение как таковое является достаточным возмещением». Перечень таких решений можно с успехом продолжить.

К тому же речь идет о физических лицах, т. е. живых людях, о страданиях которых европейские судьи могли получить вполне реальное и полное представление из материалов дел. Совершенно удивительно, как же смогли представить себе судьи по делу «Альфа-Банк» против ИД «КоммерсантЪ» репутационный вред, претерпеваемый юридическим лицом – банком, т. е., как писал великий юрист И.А. Покровский, «производной личностью», происходящей от физических лиц (И.А. Покровский Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 2003), да еще принять решение о необходимости его компенсации в столь значительной сумме? Представляется, что суд только с большой натяжкой мог принять решение компенсировать вред юридическому лицу, если учесть, что лицу физическому Европейский Суд не компенсирует порой ни гроша.

Названные решения Европейского Суда подтверждают позицию автора о том, что репутация может быть защищена одним только нематериальным способом ее восстановления – опровержением недействительных и порочащих истца сведений.

Одной из главных проблем в делах о взыскании репутационного вреда является необходимость для истца и суда объяснить, в чем разница между опровержением сведений и компенсацией репутационного вреда. Для истца, конечно, разница очевидна: компенсация – это всегда деньги, и совсем не маленькие.

Интерес представляет и следующее соображение. Термин «возмещение» употребляется, когда речь идет о восстановлении имущественного положения юридического лица. Если же речь идет о восстановлении нематериального положения, т. е. репутации, применяется термин «компенсация»: «Возмещению морального вреда присущ характер сглаживающий, чисто компенсационный...» (Г.М. Резник Неимущественный иск не подлежит обеспечению имущественным арестом // Российская юстиция. 1994. № 6.)

Совершенно очевидно, что пока в России нематериальный вред взыскивается по аналогии с моральным. Если же применять правила его взыскания, то компенсация (за любой вред – моральный или репутационный) не достигает своих целей в отношении юридического лица, так как оно не имеет чувств, а значит, объективно не способно утешаться полученными деньгами и вообще хоть как-то удовлетворяться. Между тем смысл компенсации – именно в успокоении, утешении пострадавшего, а не в восстановлении прежнего положения. Если пострадавший не способен к этому (физическое лицо почти всегда способно) или если он настолько богат, что его нельзя утешить разумными суммами, то компенсации быть не должно и суд обязан ему в иске отказать. Согласен, что данный аргумент не бесспорен, если признать, что для юридического лица смысл компенсации заключается в расходовании полученных таким образом средств на восстановление его деловой репутации, т. е. в пользе.

На мой взгляд, в деле «Альфа-Банк» против ИД «КоммерсантЪ» истец свои требования, а суд решение о взыскании репутационного вреда не обосновали. Не вдаваясь в анализ обоснованности ссылок истца и судов на решение Европейского Суда, что подробно сделано адвокатом К.И. Скловским в упоминавшейся статье, коснусь ссылок ФАС МО в Постановлении от 30 марта 2005 г. № КГ-А40/1052-05 на Постановление ПВС РФ от 24 февраля 2005 г., которые нельзя признать состоятельными. Разъяснения ПВС РФ не являются нормативно-правовыми актами и адресуются нижестоящим судам, каковыми арбитражные суды по отношению к ВС РФ не являются. Для арбитражных судов разъяснительное (но не нормативное!) значение имеют постановления ВАС РФ.

Что касается ссылок арбитражных судов на Определение № 508-О, то на неубедительность его положений указывает приведенный выше анализ ст. 45 Конституции РФ, свидетельствующий, что из трактовки указанной статьи и содержания Конституции РФ нельзя сделать вывод о распространимости действия данной статьи на юридических лиц. Тем не менее возражать крайне сложно: в отличие от документов ПВС РФ и ВАС РФ Постановления КС РФ обязательны для исполнения.

Таким образом, понятие «репутационный вред», или «нематериальный вред», требует серьезного изучения, а в законодательстве РФ пока нет оснований для его применения. Представителям юридических лиц, планирующим или уже готовящим репутационные иски, добиться успеха одной только ссылкой на уже известные решение Европейского Суда и Определение № 508-О едва ли удастся: по крайней мере уже три автора ведут исследования в интересах ответчиков.