Лев Монтау: Судебное заседание — это действие с элементами театральности
Судебное заседание — это действие. Пусть не спектакль, потому что сравнение некорректное. Режиссера у этого спектакля нет. Существуют некие правила поведения персонажей этого действия. Судья, прокурор, защитник, обвиняемый, потерпевший...
— Лев Леонидович, на ваш взгляд, в каком состоянии сейчас находится культура речи, применительно к работникам судов, прокуратуры, адвокатуры. Есть ли движение вперед в овладении этим многогранным понятием?
— С известной долей скептицизма, как выпускник и преподаватель театрального вуза, констатирую: сегодня никакое высшее образование не добавляет интеллекта. Люди не самообразовываются, не читают. Есть Интернет, в котором вроде бы заложены ответы на все вопросы. А мировой литературы как будто не существует. «Войну и мир» в переложении можно прочитать на 20 страницах. Сказка Шарля Перро «Красная шапочка» адаптирована для американских школьников так: «Сказка о том, как маленькая девочка пошла к бабушке и застала ее в постели с волком».
Человек перестал ощущать обстановку, в которой находится. Подход дифференцированный: жизнь идет сама собой, человек рулит куда хочет. Но это ему только кажется. Я убежден и не устаю повторять, что человек находится круглые сутки в предлагаемых обстоятельствах. Дома ли он отдыхает, обедает ли на кухне, работает, пьет водку с друзьями. Все равно это предлагаемые обстоятельства и в них можно адекватно себя содержать, извините за такое выражение.
Судебное заседание — это зрелищное действие с элементами театральности. Другое дело, какова его подоплека, как будет идти развитие. Но это тоже спектакль, который разыгрывается и действует в предлагаемых обстоятельствах. С тем самым малым кругом внимания, который происходит внутри процесса, большим, за пределами процесса. Что-то происходит в коридоре, слышится движение машин на улице, кто-то громко крикнул. Это там, в большом круге внимания. Обратите внимание, круг, малый и большой. Нельзя абстрагироваться от происходящего в них, а уж тем более, зацикливаться на своем восприятии, на собственных ощущениях и игнорировать этот малый круг внимания. У актеров это называется так: — все что находится на сцене это малый круг внимания, все, что за кулисами и в зале — большой круг. Попробуйте их разорвать. Спектакля не получится. Так и ваше действие пойдет по другому пути.
Судебное заседание — это действие. Пусть не спектакль, потому что сравнение некорректное. Режиссера у этого спектакля нет. Существуют некие правила поведения персонажей этого действия. Судья, прокурор, защитник, обвиняемый, потерпевший. Правила поведения регламентированы законом. Адекватны ли участники процесса в происходящем действии? Продуман ли процесс? Как говорят они, исполняют свои роли: косноязычно, со словами-паразитами, красноречиво ли, фальшь ли звучит в их словах? Насколько все отрепетировано, продумано. Не случайно я привожу в лекциях студентам пример адвоката Федора Никифоровича Плевако. Это выдающийся московский адвокат, известен своим замечательным своеобразным красноречием, актерским даром. Окончил курс на юридическом факультете МГУ. Состоял в Москве кандидатом на судебные должности. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты.
Адвокатская деятельность Плевако прошла в Москве, которая наложила на него свой отпечаток. А это и звон колоколов в московских храмах, и религиозное настроение москвичей, и богатое событиями прошлое Москвы, и обычаи тех лет, находили отклик в судебных речах Плевако. Они изобилуют текстами Святого Писания и ссылками на учение святых отцов. Природа наделила Плевако чудесным даром слова.
Не было в России оратора такого своеобразного. Первые судебные речи Плевако сразу обнаружили огромный ораторский талант. В одном из процессов в рязанском окружном суде, противником Плевако выступил присяжный поверенный князь А. И. Урусов, страстная речь которого взволновала слушателей. Плевако предстояло сгладить неблагоприятное о подсудимом впечатление. Резким нападкам он противопоставил обоснованные возражения, спокойствие тона и строгий анализ улик.
Нередко Плевако выступал в делах о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества. Он будил чувство сострадания к несчастным людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пелёнок в понятии добра и в полном достатке». В своих судебных речах Плевако избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от противников «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Будучи оратором-импровизатором, полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил наряду с великолепными речами и относительно слабые. Иногда в одном и том же процессе одна речь его была сильна, другая — слаба. Тем не менее, его именем названа высшая адвокатская награда: знак «Почетный адвокат России» имени Ф.Н. Плевако.
Можно хорошо знать обстоятельства дела, законодательную базу, задавать нужные вопросы. Важно как это все будет произнесено, как будут заданы вопросы. Их можно прокричать, можно невнятно зачитать. Знает ли кто-нибудь из участников процесса о том, что самый громкий крик со сцены — это шепот? Кто этот прием когда-либо применял? В ходе слушаний не следует исключать поведенческую линию. Как правило, ее исключают, потому что считают, что процесс регламентирован законодательно, соответственно, следует вести себя «деревянно».
Есть старые фотографии: на возвышении сидит женщина, рядом мужчина в военной форме держит руку на ее плече, вид у них казенный. И вдруг встречаешь снимок, на котором фотограф поймал эмоции людей, «оживил» их. Ее мы смотрим с большим интересом. Так и на судебном процессе. Как только кто-нибудь из участников процесса «выпадает» из общей линии поведения, он становится интересен зрителям или участникам процесса. Безотносительно: прокурор, судья, адвокат, подсудимый.
На участников процесса действует и линия поведения подсудимого. Сидит он или с вызывающим видом, прячет лицо, переживает происходящее. Но кто сказал, что судья не может проявлять эмоции? Все происходящее на него действует, но он старается в действие не включаться. Ведь он может раздражаться, негодовать, быть ироничным. Очень важно как он говорит.
В судебном процессе во время прений первым выступает обвинитель. Наверное, это правильно. Адвокат в этом случае находится в более выгодном положении. Он вылавливает «ляпы» обвинения, и если это толковый адвокат, обладающий красноречием, актерским даром, то может хорошо использовать свое преимущество.
Безусловно, все участники процесса должны обладать основами культуры речи. Это понятие включает в себя правильность речи, то есть владение нормами устного и письменного литературного языка. Правилами произношения, ударения, словоупотребления, лексики, грамматики и стилистики. Культура речи в широком понимании предполагает высокую общую культуру человека. Юристы же зачастую неправильно себя ведут с точки зрения того, что происходит именно в судебном процессе. Заметьте, что как только в кино ли, в спектакле разыгрывается процесс, он становится интереснее для наблюдателя. К примеру, вспомните американский фильм «12 разгневанных мужчин», в котором сюжетная линия развивается на основе заседания присяжных. Фильм этот полтора часа удерживает зрительный зал в напряжении.
Это происходит потому, что участники процесса – актеры – талантливо действуют в предлагаемой ситуации. Режиссура выстроена безукоризненно. К сожалению, в ходе реального судебного разбирательства режиссера нет. Тем не менее, на стадии получения специальности, студентам юридического факультета нужно преподавать кроме техники речи, навыки актерского мастерства, режиссуры, истории и основ ораторского искусства. Необходимо проводить деловые игры, устраивать показательные учебные процессы, а оценят эти действия коллеги и педагоги. Педагоги выстроят процесс, научат вести себя в предлагаемых ситуациях. Я говорю именно обо всех юристах.
Пример из личной практики: когда меня останавливает на дороге инспектор ГИБДД, я примерно устанавливаю уровень его культуры, поведенческое настроение, правильность речи собеседника, а затем начинаю выстраивать линию собственного поведения. Встречаются очень интересные собеседники, с ними, как правило, договариваешься. Но когда инспектор в протоколе пишет марку автомобиля «Вольцваген»(!), тогда я говорю, что этот документ подписывать не буду. Останавливайте двух свидетелей, я им тоже объясню, что протокол, составленный с грамматическими ошибками, я подписывать не cтану. Вот это и есть линия поведения, внутренняя режиссура.
— Помните, в середине 70-х спектакль в московском театре имени Вахтангова шел спектакль «Ковалева из провинции»? Ограниченное число актеров, основное действие происходит в суде, а смотришь с интересом. Отличаются ли питерская актерская школа от московской?
- Существует русская актерская школа, известная во всем мире. В принципе, она объединяет все – и питерскую, и московскую школы, а также киевскую, как это ни странно, и даже школу Тбилиси. В Тбилиси есть гениальный режиссер Роберт Стуруа, который часто приглашается в зарубежные и российские театры на постановки. А в театре имени Леси Украинки режиссер и директор талантливейший Богдан Ступка. Талантливый польский кинорежиссер Ежи Гоффман, автор, создавший полотна «Потоп»», «Пан Володыевский», «Знахарь» «Огнем и мечом». Он выпускник ВГИКа, его мастером на курсе был Иван Пырьев. В работе с актерами Гоффман использует систему Станиславского, многое взял от русской школы. Все эти школы отличаются друг от друга. Питерская школа мягче, интеллигентнее, это зависит от преподавательского состава. Следует отметить, что питерской школе всего-навсего 270 лет! Она вышла из танцевальной школы, а теперь это Академия театрального искусства.
Московская школа жестче, агрессивнее – у них так заведено. Отличие Киева в том, что они считают московскую школу в этом смысле вторичной, а свою школу первичной. В Узбекистане и Казахстане ориентир на русскую школу, хотя есть национальные особенности. Мы вместе были 70 лет, учились друг у друга. Много последователей у русской актерской школы и в дальнем зарубежье. Школу Станиславского называет лучшей в мире школой великий американский актер Аль Пачино.
– Лев Леонидович, как складывалась ваша творческая судьба?
– В армии я попал в школу медицинской службы, и меня отправили служить на Камчатку. Поэтому, когда я заканчивал службу, я решил, что буду поступать в медицинский институт.
Поступать я стал на будущий год после возвращения со службы, и проучился на педиатрическом факультете некоторое время. Очень я трудно учился, и в итоге ушел работать в Свердловский театр юного зрителя столяром. В качестве работника столярного цеха я участвовал в подготовке спектакля «Синяя ворона». И вот, уже работая в театре, я поступал в ЛГИТиК (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии). У истоков создания режиссерской школы института в начале 20-х годов стоял великий реформатор театрального зрелища Всеволод Мейерхольд. Да будет вам известно, Алексей Толстой в бессмертной сказке «Золотой ключик» вывел его в образе Карабаса Барабаса. В Папе Карло и его друге Джузеппе мы легко узнаем - Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко. Это ли не заочный спор аристократического Петербурга и купеческой Москвы в театральной жизни?
В течение 30 лет кафедру режиссуры в институте возглавлял Георгий Товстоногов, лидер отечественной театральной режиссуры и педагогики. Потом кафедру возглавил Лев Додин, режиссер и педагог с мировым именем. А имена актеров Ефима Копеляна, Кирилла Лаврова известны всему миру.
Закончил я не режиссерский факультет, хотя всю жизнь самообразовывался, а театроведческий со специализацией «Экономика, организация театрального дела». То есть на факультете готовили потенциальных руководителей театра. Я покупал специальную литературу, сам написал с одним уважаемым человеком книжку. Мы защищали диплом по одним, характерным для нашей специальности темам, а наши коллеги с театроведческого факультета выпускались театральными критиками. Литературу нам преподавала ныне ушедшая Александра Александровна Пурциладзе. Ей было 87 лет. Речь ее была как у молодой женщины. Не сказать, что она говорила литературным академическим языком, как иностранцы, хорошо говорящие по-русски. Она говорила правильным языком. У москвичей русскому языку учиться не следует. Это отмечал еще знаменитый профессор Дитмар Эльяшевич Розенталь. Ее поведение было другим, она была человеком энциклопедических знаний. Когда я сдавал ей курс литературы, в билете было два вопроса: «М.Ю Лермонтов и Н.В. Гоголь». Мы говорили два часа о Печорине. Это необыкновенная форма общения.
После окончания института через областное управление культуры я был приглашен, (все эти годы я числился в Театре юного зрителя, благополучно построив его), в Свердловское театральное училище. Я был у истоков создания театрального института. Затем меня перевели в Свердловский театр оперы и балета в качестве заведующего художественно-постановочной частью. Вскоре Свердловская киностудия объявила конкурс на замещение вакантной должности заместителя директора. Нас было трое конкурсантов. Диплом института, в котором было написано «...и кинематографии», сделал свое дело. Члены комиссии проголосовали за меня. На киностудии я проработал 8 лет.
– Что случилось со Свердловской киностудией. Это ведь сильная студия была?
– С ней случилось то же, что случилось со всей страной. На кинорынке существовал нормальный организм, сиамские близнецы, – у них был один позвоночник, – кинопроизводство и кинопрокат. И о качестве фильмов судили по тому, сколько зрителей его посмотрело. Первое, что сделали с этими близнецами – взяли и разрубили, и ни тот не стал быть жизнеспособным, ни этот. Кинотеатры стали сдавать в аренду, продавать, а сейчас их начали строить. Разрушать же легче всегда, чем строить. Студию просто перестали финансировать. А в ней работало всего 1128 человек. Там были люди уникальных специальностей, например, в цехе обработки пленки стояли три машины. Они работали в две смены, проявляя десятками километров пленку. Значит, что-то делали! Так вот, есть такая специальность светоустановщик, художник по свету, и их было двое. А такой специальности можно только на рабочем месте лет за 10 научить. Способные люди стали расходиться. И так постепенно стали пропадать корпуса студии, в результате остался всего один из них. Если сейчас там работают человек 200, и то я не уверен.
У американцев существует такая теория – каждый стремится к уровню своей некомпетентности. У нас, в Советском Союзе, эта теория расцвела пышным цветом. У нас это было сплошь и рядом: работаешь ты хорошо инженером, надо тебя назначить старшим инженером, начальником цеха, а там главным, пока не достигнешь уровня своей некомпетентности. Мой коллега, будучи хорошим директором картины, стал директором киностудии и решил, что взял бога за бороду. В студии накопился дефицит средств 4,5 миллиарда рублей. Слетелась стая воронов, стали угрожать и так далее. Обстановка была еще та. Долг вырос, дошел до 7 миллиардов. Потом подошел дефолт и все закончилось крахом.
Из киностудии я перешел в телекомпанию «АТН», где собралась интересная команда. Ушел из киностудии, потому что устал каждый день приходить на работу и спрашивать у подчиненных: «Что сгорело?», «Что украли?».
Но определенную марку эта киностудия держала всегда. Я не знаю таких известных актеров, которые бы не снимались на Свердловской киностудии. А режиссеры? Владимир Мотыль (хотя он работал в ТЮЗе), Глеб Панфилов, Владимир Хотиненко. Город кинематографический. Студия затевалась как студия документальных фильмов. Первые игровые фильмы создавались собственными силами на базе театра музыкальной комедии, ТЮЗа. Первая игровая лента снималась по оперетте «Сильва». Потом снимали еще много, качество их оценивалось по-разному.
Анимация, между тем, всегда была на высоком уровне. Среди великих имен Саша Петров, обладатель премии Оскар. Шведский миллионер предлагал инвестировать в анимацию Свердловской киностудии миллион долларов. Возник вопрос у наших руководителей – А почему не на всю студию? При таком раскладе никто не получил доллары. Англичане задумали у нас снимать полнометражную анимационную картину о жизни Христа. Они заявили по две серии на несколько мировых студий. В России выбрали Свердловскую студию. Не состоялось подписания контракта из-за того, что не нашлось места для 400 художников, которым предстояло рисовать фильм.
Это к вопросу о достижении уровня своей некомпетентности. Сейчас много говорят о режиссерском и директорском театре. Все зависит от уровня личности. У Георгия Александровича Товстоногова все директора, хотя это было советское время, назначались партийными органами, проходили его кабинет. Теперь это театр его имени. Директора входили на новое рабочее место только через его кабинет. Я знаю директоров театра в числе председателей художественных советов. Знаю директоров, которые стали худруками. Великолепный актер Кирилл Лавров очень страдал от того, что ему приходилось руководить театром. Я лично говорил с ним на эту тему. Он даже не пытался подняться в части руководства театром до уровня Товстоногова.
Когда мы говорим о роли личности, я всегда вспоминаю любимую мною Фаину Георгиевну Раневскую. Однажды, будучи уже народной артисткой СССР, она позвонила другой народной артистке Юлии Борисовой и пригласила ее к себе: «Юлечка, приходите ко мне вечером, чаю попьем, альбом с артистами посмотрим. У меня уже третий альбом никому не известных народных артистов».
Когда режиссерами становятся никому не известные артисты, директор театра может стать цементирующим началом.
Я очень жалею о том, что институт художественных советов в стране исчез. Наверное, цензура много сделала плохого, но как показала жизнь, в другом качестве она нужна. Нельзя лучшее телевизионное время занимать ублюдочными шутками «Аншлага» и новых русских бабок. А как дикторы говорят, и что они говорят? У меня внук растет, я его речь поправляю, а там говорят как на улице. Но ведь это считается эталоном. Школу дикторов открыли в театральном институте. Только я хочу спросить – кто их на работу возьмет?
Я своим студентам говорю: вы получите профессию режиссера. Поставить спектакль не штука, имея некоторые способности. Но как трудно убрать из спектакля все лишнее. Толстой «Войну и мир» переписывал десяток раз. Иногда в кино или театре режиссура так и выпячивается: «Смотрите, какой я гениальный». Но не это главное в спектакле и кино. Поверьте, у меня есть опыт.
– А можно ли стать режиссером собственной жизни. Или это подвластно лишь судьбе?
– Нет. Возвращаясь к началу нашего разговора, хочу заметить, что всегда нужно уметь адекватно себя вести, – то, с чего мы начали. Жизнь – это те же предлагаемые обстоятельства, которые все время меняются, и надо уметь в этих обстоятельствах жить, соблюдая основные заповеди: не убий, не укради, не прелюбодействуй. Обстоятельства будут меняться бесконечно. Веди себя адекватно, достойно и тогда тебя не будет «жечь позор за бесцельно прожитые годы». Если ты не можешь или не хочешь адекватно воспринимать предлагаемые обстоятельства, начинаются болезни, разочарования, упадок и безвременная гибель.
И я убежден, что актерская способность – это совокупность приспособлений, и у хорошего актера их три миллиона, а у плохого всего три. Как сказал А.С.Пушкин,- "искусство надо судить по закону, им самим над собой установленным".
Лев Монтау. Родился 21 августа 1938 года в Ленинграде в семье инженера и санитарного врача. В Свердловск ребенком с родителями переехал во время блокады. Проходил службу в Советской армии на Камчатке. Окончил театральное училище Свердловска, затем Институт музыки, театра и кинематографии в Ленинграде. Работал в Свердловском театре оперы и балета, на Свердловской киностудии. На сценическом портале БДТ им. Г.А. Товстоногова помещен портрет Льва Монтау. Обладатель премии Совета министров РСФСР.
«Учился Лева неважно, но обладал даром рассказчика. Лучше всего у него звучали еврейские и армянские (“армянское радио отвечает…”) анекдоты. Одним из увлечений Льва Монтау были лошади. Он ходил работать в конюшни бывшего в тот период в Свердловске ипподрома. О лошадях Лев говорил с пафосом и восхищением. Зоологическая стезя завела Леву Монтау в Свердловский зоопарк. Ухаживая за животными, Лева не устоял и похитил волчонка. Переполошившееся начальство зоопарка учинило розыск, в результате которого подозрения пали на молодого натуралиста-юнната. Всем двором ловили мы тогда этого будущего волка, перебегавшего из сарая в сарай, которые использовались как дровяники и, конечно, сообщались между собой. Потом увлечением Льва стало фехтование. Видимо, кровь далеких предков-французов вложила в руку Левы Монтау рапиру. В итоге, увлечения Льва Монтау привели его в театр, он окончил Ленинградский театральный институт, заведовал в последующем постановочной частью нескольких свердловских театров. Но самым сильным школьным его увлечением была смуглая и стройная школьница Р.»
Из повести Владимира Павленко «Капелла» (история нескольких жизней)
— С известной долей скептицизма, как выпускник и преподаватель театрального вуза, констатирую: сегодня никакое высшее образование не добавляет интеллекта. Люди не самообразовываются, не читают. Есть Интернет, в котором вроде бы заложены ответы на все вопросы. А мировой литературы как будто не существует. «Войну и мир» в переложении можно прочитать на 20 страницах. Сказка Шарля Перро «Красная шапочка» адаптирована для американских школьников так: «Сказка о том, как маленькая девочка пошла к бабушке и застала ее в постели с волком».
Человек перестал ощущать обстановку, в которой находится. Подход дифференцированный: жизнь идет сама собой, человек рулит куда хочет. Но это ему только кажется. Я убежден и не устаю повторять, что человек находится круглые сутки в предлагаемых обстоятельствах. Дома ли он отдыхает, обедает ли на кухне, работает, пьет водку с друзьями. Все равно это предлагаемые обстоятельства и в них можно адекватно себя содержать, извините за такое выражение.
Судебное заседание — это зрелищное действие с элементами театральности. Другое дело, какова его подоплека, как будет идти развитие. Но это тоже спектакль, который разыгрывается и действует в предлагаемых обстоятельствах. С тем самым малым кругом внимания, который происходит внутри процесса, большим, за пределами процесса. Что-то происходит в коридоре, слышится движение машин на улице, кто-то громко крикнул. Это там, в большом круге внимания. Обратите внимание, круг, малый и большой. Нельзя абстрагироваться от происходящего в них, а уж тем более, зацикливаться на своем восприятии, на собственных ощущениях и игнорировать этот малый круг внимания. У актеров это называется так: — все что находится на сцене это малый круг внимания, все, что за кулисами и в зале — большой круг. Попробуйте их разорвать. Спектакля не получится. Так и ваше действие пойдет по другому пути.
Судебное заседание — это действие. Пусть не спектакль, потому что сравнение некорректное. Режиссера у этого спектакля нет. Существуют некие правила поведения персонажей этого действия. Судья, прокурор, защитник, обвиняемый, потерпевший. Правила поведения регламентированы законом. Адекватны ли участники процесса в происходящем действии? Продуман ли процесс? Как говорят они, исполняют свои роли: косноязычно, со словами-паразитами, красноречиво ли, фальшь ли звучит в их словах? Насколько все отрепетировано, продумано. Не случайно я привожу в лекциях студентам пример адвоката Федора Никифоровича Плевако. Это выдающийся московский адвокат, известен своим замечательным своеобразным красноречием, актерским даром. Окончил курс на юридическом факультете МГУ. Состоял в Москве кандидатом на судебные должности. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты.
Адвокатская деятельность Плевако прошла в Москве, которая наложила на него свой отпечаток. А это и звон колоколов в московских храмах, и религиозное настроение москвичей, и богатое событиями прошлое Москвы, и обычаи тех лет, находили отклик в судебных речах Плевако. Они изобилуют текстами Святого Писания и ссылками на учение святых отцов. Природа наделила Плевако чудесным даром слова.
Не было в России оратора такого своеобразного. Первые судебные речи Плевако сразу обнаружили огромный ораторский талант. В одном из процессов в рязанском окружном суде, противником Плевако выступил присяжный поверенный князь А. И. Урусов, страстная речь которого взволновала слушателей. Плевако предстояло сгладить неблагоприятное о подсудимом впечатление. Резким нападкам он противопоставил обоснованные возражения, спокойствие тона и строгий анализ улик.
Нередко Плевако выступал в делах о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества. Он будил чувство сострадания к несчастным людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пелёнок в понятии добра и в полном достатке». В своих судебных речах Плевако избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от противников «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Будучи оратором-импровизатором, полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил наряду с великолепными речами и относительно слабые. Иногда в одном и том же процессе одна речь его была сильна, другая — слаба. Тем не менее, его именем названа высшая адвокатская награда: знак «Почетный адвокат России» имени Ф.Н. Плевако.
Можно хорошо знать обстоятельства дела, законодательную базу, задавать нужные вопросы. Важно как это все будет произнесено, как будут заданы вопросы. Их можно прокричать, можно невнятно зачитать. Знает ли кто-нибудь из участников процесса о том, что самый громкий крик со сцены — это шепот? Кто этот прием когда-либо применял? В ходе слушаний не следует исключать поведенческую линию. Как правило, ее исключают, потому что считают, что процесс регламентирован законодательно, соответственно, следует вести себя «деревянно».
Есть старые фотографии: на возвышении сидит женщина, рядом мужчина в военной форме держит руку на ее плече, вид у них казенный. И вдруг встречаешь снимок, на котором фотограф поймал эмоции людей, «оживил» их. Ее мы смотрим с большим интересом. Так и на судебном процессе. Как только кто-нибудь из участников процесса «выпадает» из общей линии поведения, он становится интересен зрителям или участникам процесса. Безотносительно: прокурор, судья, адвокат, подсудимый.
На участников процесса действует и линия поведения подсудимого. Сидит он или с вызывающим видом, прячет лицо, переживает происходящее. Но кто сказал, что судья не может проявлять эмоции? Все происходящее на него действует, но он старается в действие не включаться. Ведь он может раздражаться, негодовать, быть ироничным. Очень важно как он говорит.
В судебном процессе во время прений первым выступает обвинитель. Наверное, это правильно. Адвокат в этом случае находится в более выгодном положении. Он вылавливает «ляпы» обвинения, и если это толковый адвокат, обладающий красноречием, актерским даром, то может хорошо использовать свое преимущество.
Безусловно, все участники процесса должны обладать основами культуры речи. Это понятие включает в себя правильность речи, то есть владение нормами устного и письменного литературного языка. Правилами произношения, ударения, словоупотребления, лексики, грамматики и стилистики. Культура речи в широком понимании предполагает высокую общую культуру человека. Юристы же зачастую неправильно себя ведут с точки зрения того, что происходит именно в судебном процессе. Заметьте, что как только в кино ли, в спектакле разыгрывается процесс, он становится интереснее для наблюдателя. К примеру, вспомните американский фильм «12 разгневанных мужчин», в котором сюжетная линия развивается на основе заседания присяжных. Фильм этот полтора часа удерживает зрительный зал в напряжении.
Это происходит потому, что участники процесса – актеры – талантливо действуют в предлагаемой ситуации. Режиссура выстроена безукоризненно. К сожалению, в ходе реального судебного разбирательства режиссера нет. Тем не менее, на стадии получения специальности, студентам юридического факультета нужно преподавать кроме техники речи, навыки актерского мастерства, режиссуры, истории и основ ораторского искусства. Необходимо проводить деловые игры, устраивать показательные учебные процессы, а оценят эти действия коллеги и педагоги. Педагоги выстроят процесс, научат вести себя в предлагаемых ситуациях. Я говорю именно обо всех юристах.
Пример из личной практики: когда меня останавливает на дороге инспектор ГИБДД, я примерно устанавливаю уровень его культуры, поведенческое настроение, правильность речи собеседника, а затем начинаю выстраивать линию собственного поведения. Встречаются очень интересные собеседники, с ними, как правило, договариваешься. Но когда инспектор в протоколе пишет марку автомобиля «Вольцваген»(!), тогда я говорю, что этот документ подписывать не буду. Останавливайте двух свидетелей, я им тоже объясню, что протокол, составленный с грамматическими ошибками, я подписывать не cтану. Вот это и есть линия поведения, внутренняя режиссура.
— Помните, в середине 70-х спектакль в московском театре имени Вахтангова шел спектакль «Ковалева из провинции»? Ограниченное число актеров, основное действие происходит в суде, а смотришь с интересом. Отличаются ли питерская актерская школа от московской?
- Существует русская актерская школа, известная во всем мире. В принципе, она объединяет все – и питерскую, и московскую школы, а также киевскую, как это ни странно, и даже школу Тбилиси. В Тбилиси есть гениальный режиссер Роберт Стуруа, который часто приглашается в зарубежные и российские театры на постановки. А в театре имени Леси Украинки режиссер и директор талантливейший Богдан Ступка. Талантливый польский кинорежиссер Ежи Гоффман, автор, создавший полотна «Потоп»», «Пан Володыевский», «Знахарь» «Огнем и мечом». Он выпускник ВГИКа, его мастером на курсе был Иван Пырьев. В работе с актерами Гоффман использует систему Станиславского, многое взял от русской школы. Все эти школы отличаются друг от друга. Питерская школа мягче, интеллигентнее, это зависит от преподавательского состава. Следует отметить, что питерской школе всего-навсего 270 лет! Она вышла из танцевальной школы, а теперь это Академия театрального искусства.
Московская школа жестче, агрессивнее – у них так заведено. Отличие Киева в том, что они считают московскую школу в этом смысле вторичной, а свою школу первичной. В Узбекистане и Казахстане ориентир на русскую школу, хотя есть национальные особенности. Мы вместе были 70 лет, учились друг у друга. Много последователей у русской актерской школы и в дальнем зарубежье. Школу Станиславского называет лучшей в мире школой великий американский актер Аль Пачино.
– Лев Леонидович, как складывалась ваша творческая судьба?
– В армии я попал в школу медицинской службы, и меня отправили служить на Камчатку. Поэтому, когда я заканчивал службу, я решил, что буду поступать в медицинский институт.
Поступать я стал на будущий год после возвращения со службы, и проучился на педиатрическом факультете некоторое время. Очень я трудно учился, и в итоге ушел работать в Свердловский театр юного зрителя столяром. В качестве работника столярного цеха я участвовал в подготовке спектакля «Синяя ворона». И вот, уже работая в театре, я поступал в ЛГИТиК (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии). У истоков создания режиссерской школы института в начале 20-х годов стоял великий реформатор театрального зрелища Всеволод Мейерхольд. Да будет вам известно, Алексей Толстой в бессмертной сказке «Золотой ключик» вывел его в образе Карабаса Барабаса. В Папе Карло и его друге Джузеппе мы легко узнаем - Константин Сергеевич Станиславский и Владимир Иванович Немирович-Данченко. Это ли не заочный спор аристократического Петербурга и купеческой Москвы в театральной жизни?
В течение 30 лет кафедру режиссуры в институте возглавлял Георгий Товстоногов, лидер отечественной театральной режиссуры и педагогики. Потом кафедру возглавил Лев Додин, режиссер и педагог с мировым именем. А имена актеров Ефима Копеляна, Кирилла Лаврова известны всему миру.
Закончил я не режиссерский факультет, хотя всю жизнь самообразовывался, а театроведческий со специализацией «Экономика, организация театрального дела». То есть на факультете готовили потенциальных руководителей театра. Я покупал специальную литературу, сам написал с одним уважаемым человеком книжку. Мы защищали диплом по одним, характерным для нашей специальности темам, а наши коллеги с театроведческого факультета выпускались театральными критиками. Литературу нам преподавала ныне ушедшая Александра Александровна Пурциладзе. Ей было 87 лет. Речь ее была как у молодой женщины. Не сказать, что она говорила литературным академическим языком, как иностранцы, хорошо говорящие по-русски. Она говорила правильным языком. У москвичей русскому языку учиться не следует. Это отмечал еще знаменитый профессор Дитмар Эльяшевич Розенталь. Ее поведение было другим, она была человеком энциклопедических знаний. Когда я сдавал ей курс литературы, в билете было два вопроса: «М.Ю Лермонтов и Н.В. Гоголь». Мы говорили два часа о Печорине. Это необыкновенная форма общения.
После окончания института через областное управление культуры я был приглашен, (все эти годы я числился в Театре юного зрителя, благополучно построив его), в Свердловское театральное училище. Я был у истоков создания театрального института. Затем меня перевели в Свердловский театр оперы и балета в качестве заведующего художественно-постановочной частью. Вскоре Свердловская киностудия объявила конкурс на замещение вакантной должности заместителя директора. Нас было трое конкурсантов. Диплом института, в котором было написано «...и кинематографии», сделал свое дело. Члены комиссии проголосовали за меня. На киностудии я проработал 8 лет.
– Что случилось со Свердловской киностудией. Это ведь сильная студия была?
– С ней случилось то же, что случилось со всей страной. На кинорынке существовал нормальный организм, сиамские близнецы, – у них был один позвоночник, – кинопроизводство и кинопрокат. И о качестве фильмов судили по тому, сколько зрителей его посмотрело. Первое, что сделали с этими близнецами – взяли и разрубили, и ни тот не стал быть жизнеспособным, ни этот. Кинотеатры стали сдавать в аренду, продавать, а сейчас их начали строить. Разрушать же легче всегда, чем строить. Студию просто перестали финансировать. А в ней работало всего 1128 человек. Там были люди уникальных специальностей, например, в цехе обработки пленки стояли три машины. Они работали в две смены, проявляя десятками километров пленку. Значит, что-то делали! Так вот, есть такая специальность светоустановщик, художник по свету, и их было двое. А такой специальности можно только на рабочем месте лет за 10 научить. Способные люди стали расходиться. И так постепенно стали пропадать корпуса студии, в результате остался всего один из них. Если сейчас там работают человек 200, и то я не уверен.
У американцев существует такая теория – каждый стремится к уровню своей некомпетентности. У нас, в Советском Союзе, эта теория расцвела пышным цветом. У нас это было сплошь и рядом: работаешь ты хорошо инженером, надо тебя назначить старшим инженером, начальником цеха, а там главным, пока не достигнешь уровня своей некомпетентности. Мой коллега, будучи хорошим директором картины, стал директором киностудии и решил, что взял бога за бороду. В студии накопился дефицит средств 4,5 миллиарда рублей. Слетелась стая воронов, стали угрожать и так далее. Обстановка была еще та. Долг вырос, дошел до 7 миллиардов. Потом подошел дефолт и все закончилось крахом.
Из киностудии я перешел в телекомпанию «АТН», где собралась интересная команда. Ушел из киностудии, потому что устал каждый день приходить на работу и спрашивать у подчиненных: «Что сгорело?», «Что украли?».
Но определенную марку эта киностудия держала всегда. Я не знаю таких известных актеров, которые бы не снимались на Свердловской киностудии. А режиссеры? Владимир Мотыль (хотя он работал в ТЮЗе), Глеб Панфилов, Владимир Хотиненко. Город кинематографический. Студия затевалась как студия документальных фильмов. Первые игровые фильмы создавались собственными силами на базе театра музыкальной комедии, ТЮЗа. Первая игровая лента снималась по оперетте «Сильва». Потом снимали еще много, качество их оценивалось по-разному.
Анимация, между тем, всегда была на высоком уровне. Среди великих имен Саша Петров, обладатель премии Оскар. Шведский миллионер предлагал инвестировать в анимацию Свердловской киностудии миллион долларов. Возник вопрос у наших руководителей – А почему не на всю студию? При таком раскладе никто не получил доллары. Англичане задумали у нас снимать полнометражную анимационную картину о жизни Христа. Они заявили по две серии на несколько мировых студий. В России выбрали Свердловскую студию. Не состоялось подписания контракта из-за того, что не нашлось места для 400 художников, которым предстояло рисовать фильм.
Это к вопросу о достижении уровня своей некомпетентности. Сейчас много говорят о режиссерском и директорском театре. Все зависит от уровня личности. У Георгия Александровича Товстоногова все директора, хотя это было советское время, назначались партийными органами, проходили его кабинет. Теперь это театр его имени. Директора входили на новое рабочее место только через его кабинет. Я знаю директоров театра в числе председателей художественных советов. Знаю директоров, которые стали худруками. Великолепный актер Кирилл Лавров очень страдал от того, что ему приходилось руководить театром. Я лично говорил с ним на эту тему. Он даже не пытался подняться в части руководства театром до уровня Товстоногова.
Когда мы говорим о роли личности, я всегда вспоминаю любимую мною Фаину Георгиевну Раневскую. Однажды, будучи уже народной артисткой СССР, она позвонила другой народной артистке Юлии Борисовой и пригласила ее к себе: «Юлечка, приходите ко мне вечером, чаю попьем, альбом с артистами посмотрим. У меня уже третий альбом никому не известных народных артистов».
Когда режиссерами становятся никому не известные артисты, директор театра может стать цементирующим началом.
Я очень жалею о том, что институт художественных советов в стране исчез. Наверное, цензура много сделала плохого, но как показала жизнь, в другом качестве она нужна. Нельзя лучшее телевизионное время занимать ублюдочными шутками «Аншлага» и новых русских бабок. А как дикторы говорят, и что они говорят? У меня внук растет, я его речь поправляю, а там говорят как на улице. Но ведь это считается эталоном. Школу дикторов открыли в театральном институте. Только я хочу спросить – кто их на работу возьмет?
Я своим студентам говорю: вы получите профессию режиссера. Поставить спектакль не штука, имея некоторые способности. Но как трудно убрать из спектакля все лишнее. Толстой «Войну и мир» переписывал десяток раз. Иногда в кино или театре режиссура так и выпячивается: «Смотрите, какой я гениальный». Но не это главное в спектакле и кино. Поверьте, у меня есть опыт.
– А можно ли стать режиссером собственной жизни. Или это подвластно лишь судьбе?
– Нет. Возвращаясь к началу нашего разговора, хочу заметить, что всегда нужно уметь адекватно себя вести, – то, с чего мы начали. Жизнь – это те же предлагаемые обстоятельства, которые все время меняются, и надо уметь в этих обстоятельствах жить, соблюдая основные заповеди: не убий, не укради, не прелюбодействуй. Обстоятельства будут меняться бесконечно. Веди себя адекватно, достойно и тогда тебя не будет «жечь позор за бесцельно прожитые годы». Если ты не можешь или не хочешь адекватно воспринимать предлагаемые обстоятельства, начинаются болезни, разочарования, упадок и безвременная гибель.
И я убежден, что актерская способность – это совокупность приспособлений, и у хорошего актера их три миллиона, а у плохого всего три. Как сказал А.С.Пушкин,- "искусство надо судить по закону, им самим над собой установленным".
Лев Монтау. Родился 21 августа 1938 года в Ленинграде в семье инженера и санитарного врача. В Свердловск ребенком с родителями переехал во время блокады. Проходил службу в Советской армии на Камчатке. Окончил театральное училище Свердловска, затем Институт музыки, театра и кинематографии в Ленинграде. Работал в Свердловском театре оперы и балета, на Свердловской киностудии. На сценическом портале БДТ им. Г.А. Товстоногова помещен портрет Льва Монтау. Обладатель премии Совета министров РСФСР.
«Учился Лева неважно, но обладал даром рассказчика. Лучше всего у него звучали еврейские и армянские (“армянское радио отвечает…”) анекдоты. Одним из увлечений Льва Монтау были лошади. Он ходил работать в конюшни бывшего в тот период в Свердловске ипподрома. О лошадях Лев говорил с пафосом и восхищением. Зоологическая стезя завела Леву Монтау в Свердловский зоопарк. Ухаживая за животными, Лева не устоял и похитил волчонка. Переполошившееся начальство зоопарка учинило розыск, в результате которого подозрения пали на молодого натуралиста-юнната. Всем двором ловили мы тогда этого будущего волка, перебегавшего из сарая в сарай, которые использовались как дровяники и, конечно, сообщались между собой. Потом увлечением Льва стало фехтование. Видимо, кровь далеких предков-французов вложила в руку Левы Монтау рапиру. В итоге, увлечения Льва Монтау привели его в театр, он окончил Ленинградский театральный институт, заведовал в последующем постановочной частью нескольких свердловских театров. Но самым сильным школьным его увлечением была смуглая и стройная школьница Р.»
Из повести Владимира Павленко «Капелла» (история нескольких жизней)