Адвокат должен нести миротворческую миссию, это элемент профессиональной этики
Адвокат - Евгения Вакорина: "Победа в процессе сама по себе не всегда является победой в сложившейся спорной ситуации. Не секрет, что большое влияние на участников спора в первую очередь оказывают их представители, задача которых по моему убеждению заключается в том чтобы установив причину конфликта попытаться найти компромиссное решение".
Все описание
Евгения Геннадьевна, насколько увлекательна и творчески насыщена ваша профессия, можно ли быть увлеченной ею?
— Свою работу я люблю, она приносит мне удовлетворение. Есть такое понятие — профессиональная гордость. Каждое дело по-своему интересно, открывает для меня новые грани. Особенно, когда выигрыш связан с проделанной мною работой, с выработанной позицией по делу и я понимаю, что 90 процентов в выигранном деле — результат моих действий как адвоката. Особенно интересно работать, когда против тебя выступают высокопрофессиональные оппоненты.
Ведь победа тем ценней, чем труднее проходит состязание именно с профессионально сильными оппонентами. Слабые противники не так интересны. Я специализируюсь на хозяйственных спорах, и не являюсь «всеядным адвокатом», а за этими спорами, как правило, стоят большие коллективы и соответственно интересы многих людей. Считаю, что для оказания квалифицированной помощи у юриста должна быть специализация. Время с его сложными реалиями, новой системой взаимоотношений между людьми, постоянно меняющимся законодательством диктует свои условия. Трудно быть профессионалом во всех направлениях юриспруденции. Есть земский врач, который может быть хорошим терапевтом, поставить диагноз и прописать таблетку от болезни, а есть узкий специалист, виртуоз в своем направлении, к которому обращаются в особо сложной ситуации.
Но победа в процессе сама по себе не всегда является победой в сложившейся спорной ситуации. Не секрет, что большое влияние на участников спора в первую очередь оказывают их представители, задача которых по моему убеждению заключается в том чтобы установив причину конфликта попытаться найти компромиссное решение. То самое решение, которое не позволит суду удалиться в совещательную комнату. Я стараюсь следовать этому правилу, и в моей практике 10-15 процентов дел решаются в досудебном порядке. К сожалению, в России не развита практика мировых соглашений. В правовой культуре наших граждан, юридических лиц не развито желание примиряться. В этом они не виноваты, десятилетиями так складывалась система взаимоотношений. Вспомните, люди шли в суд именно для того чтобы выиграть, победить своего противника, при этом не осознавая что можно привлечь переговорщика – профессионала, который посмотрит на ситуацию со стороны и подскажет выход из кризисной ситуации. Этим посредником и является адвокат. Однако люди часто идут в суд, ради процесса до победного конца. Вроде как «мы мирные люди, но наш бронепоезд…» Мы далеко не мирные люди. Есть печальная статистика: в России всего около трех процентов дел завершаются путем заключения мирового соглашения. Известны факты: в США мировым соглашением завершается спор в 95 из 100 дел, в Великобритании 87 процентов.
Я, как могу, прилагаю усилия для того, чтобы спор был урегулирован либо в досудебном порядке, либо во время судебного разбирательства. Считаю, что это всегда хорошо для обеих сторон. Лучше худой мир, чем добрая ссора. В любом случае каждая из сторон выиграет, если будет заключено мировое соглашение, потому что, получив судебное решение, его еще нужно исполнить. Положительное решение для одной из сторон не всегда залог получения реального денежного или имущественного результата.
Бывает, что клиенты разгоряченные конфликтом вначале никак не хотят идти на мировую. Зачастую они излишне уверены в своей правоте, в незыблемости своей позиции. Им кажется, что в судебном порядке они добьются справедливого решения, естественно, в свою пользу, отстоят свои интересы. Стопроцентная уверенность в своей правоте плохой попутчик в решении споров. В рамках беседы мы выясняем все тонкости, находим уязвимые места, слабую аргументацию позиции моего клиента, нечеткость некоторых его утверждений. И человек начинает меняться. Хорошо если твой коллега с другой стороны провел такую же работу. После этого можно приступать к переговорам и вырабатывать условия мирового соглашения.
Система хозяйственных отношений сегодня такова, что часто причиной судебных споров становится недобросовестность контрагентов, ошибки в ведении документов работниками бухгалтерии, сотрудниками компании, то, что мы называем человеческим фактором. Сталинский лозунг «кадры решают все» с повестки дня еще не снят, хотя мы живем уже в 21 веке. Руководитель предприятия, будь он семи пядей во лбу, не всегда может отследить каждую сделку и тем более детали ее совершения. Большой проблемой в настоящее время остается недобросовестность участников рынка.
— Как вы относитесь к понятию «семейный адвокат», что нашло широкое распространение на Западе и в США? У нас к адвокату принято обращаться в момент, когда уже «гром грянул».
— Приучить наших граждан к мысли, что есть люди со специальным образованием, которые готовы защищать их интересы на всех этапах досудебного и судебного разбирательств, пока непросто. Должно пройти время. И жизнь упорно подталкивает к этой мысли. Идти в суд с исковым заявлением и желанием самого себя защищать, это, по крайней мере, наивно. В то же время на принятие решения о заключении соглашения с адвокатом в нашей сегодняшней жизни влияет много факторов: уровень культуры, правовая образованность человека, в том числе и его материальное положение.
Часто руководитель предприятия считает, что лучше он будет иметь в штате юриста на зарплате, который займется корпоративными и хозяйственными спорами, чем нанимать адвоката. Здесь пытаются считать деньги, навешивать бремя разрешения судебных споров на собственного специалиста, который как считают, по статусу обязан решать все юридические тонкости взаимоотношений сторон. Однако, не учитывается что судебный процесс многогранен и юрист предприятия занимаясь повседневной юридической текучкой не всегда имеет возможность не только изучать судебную практику, но и отслеживать ее изменения применительно к конкретным ситуациям. Основы правовой культуры должны закладываться с детства. Обучать этому необходимо со школы и продолжать в вузе. Человек должен знать, как работает механизм судопроизводства, что есть судья, адвокат, прокурор их функции, задачи и права. В т.ч., знать что есть юридические вопросы, по которым лучше всего обращаться к специалисту, а не пускать их на самотек или доверяться собственным ощущениям.
— Есть традиционный заочный спор между юристами и адвокатами о том, что юрист — это ущербный специалист широкого профиля, а адвокат это профессионал который сдает квалификационный экзамен, его деятельность контролируется государством на основе закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Надо ли приводить всех юристов к единому стандарту, заставлять как и врачей, подтверждать категорию, сдавать квалификационный экзамен, чтобы они изначально получали статус адвоката?
— Что касается лично меня, я не считаю, что всех юристов надо приводить к единому знаменателю по их принадлежности к какому-то сословию, если так можно выразиться. Я не поддерживаю тезис о том, что, не будучи адвокатом, ты будешь плохим юристом. Бывает всякое. Стандарты конечно должны быть, не отрицаю. Но не считаю, что мой статус адвоката дает мне какие-то преференции и преимущества. Деятельность в качестве адвоката является правом и личным выбором каждого юриста. В то же время, защита по уголовным делам предъявляет свои требования, выполнение которых дает тебе право заниматься уголовной практикой.
Конституция гарантирует каждому гражданину квалифицированную юридическую помощь. Государство по моему мнению, принимая на себя такую ответственность должно выработать систему контроля за этой помощью и единые стандарты для участников этих правоотношений. На сегодняшний день адвокатура, с точки зрения конституционных гарантий, более всего соответствует требованиям основного закона государства. Хотя дипломы мы получали в одном вузе, при вступлении в адвокатуру сдают экзамены, адвокаты могут быть подвергнуты дисциплинарному взысканию, вплоть до лишения своего статуса, в скором времени деятельность адвоката будет страховаться. Ни чего этого нельзя сказать о работниках юридических фирм. Может сложиться впечатление, что все таки, с точки зрения государственного управления этими правоотношениями, квалифицированная юридическая помощь как вид деятельности гарантируется не каждому. Это противоречие необходимо ликвидировать. Взять самое лучшее из нашей истории и мировой практики. Ведь гарантировав право на здоровье, государство выработало определенные стандарты для тех, кто оказывает медицинскую помощь. Деятельность юристов и врачей часто сравнивают. К профессионалам в этих отраслях люди обращаются за помощью. Если переводить на медицину, у нас тоже есть свои терапевты, хирурги и реаниматологи.
— Когда вы слушаете эмоциональный рассказ своего клиента, его убежденность в святой правоте дела, которое он затеял, это накладывает на вас отпечаток?
— Конечно, его переживания оставляют определенный след. Каждое дело я переживаю как свое собственное и проживаю психологически этот отрезок жизни вместе с клиентом. Разве может быть адвокат эмоционально глухим человеком? Тогда он ошибся в выборе профессии. Не бывает простого и облегченного отношения к делу. Вместе с клиентом волнуешься и переживаешь на всех этапах судебного разбирательства.
Эмоциональный фон сопровождает наши отношения вплоть до разрешения проблемы. Хотя могу сказать, совпадение эмоций бывает не всегда. Есть рождение симпатий, сочувствие, сопереживание. Без этого нельзя. Но есть и трезвый расчет, есть работа, которую ты обязан честно выполнить. Невозможно построить линию защиты исключительно на эмоциях, это может помешать делу, но успешное сочетание знания дела, четко проработанной позиции защиты, эмоциональное исполнение, владение грамотной разговорной речью, наличие логики — все это в совокупности приносит успех.
— Все театральные деятели — режиссеры, актеры, продюсеры в один голос говорят, что юристам помимо профессиональных навыков как воздух необходимо владение культурой речи, ораторского искусства, мастерством публичных выступлений. Есть в этом проблема?
— Таких специфических знаний явно не хватает. Я сама это ощущаю и ищу возможность дополнительного обучения в этой сфере. Ораторские навыки, культура устной речи должны сопровождать нашу профессию по жизни. Адвокат такой же человек, как и все, ему свойственно волнение во время публичных выступлений. Тем более, что обстановка во время состязательных выступлений не всегда доброжелательна. Поэтому многое зависит от того, насколько ты можешь взять себя в руки, четко, ясно, грамотно донести свою позицию по делу.
В том числе, с включением ораторских способностей, умением владеть собой на публике. Любой процесс публичный. Есть судья, прокурор, обвиняемый, адвокаты, потерпевший. В институте, к сожалению, таких знаний не дают. Опыт приходи с годами, но лучше бы этому обучаться со студенческой скамьи. Согласна, что в адвокатской практике есть элемент театральности. Иногда я могу предугадать действия оппонента, иногда нет. Но всегда стараешься поставить себя на его место, просчитать реакцию противоположной стороны. Можно считать, что это получается в отношении 50Х50. Это неплохой процент.
Бывают процессы очень эмоционально насыщенные. Это связано с личностью оппонента. Бывает, что личностный фактор иногда выходит на первый план. В таких ситуациях профессионализм оппонента на какое-то время отходит в тень, а на первый выходит эмоциональная сторона личности. Конечно же редко кто делает просто юридическую работу. Эмоциональная окраска часто становится главным действующим фактором. После такой перепалки с противником чувствуешь себя опустошенной. Да и судьи разные бывают по своим психологическим характеристикам, манере ведения процесса. Кто-то действует с позиции силы, диктата. Кто-то более мягок, тактичен. Это надо чувствовать, не перегибать палку. Хотя китайская пословица об этой самой палке гласит: «не перегнув, не выпрямишь».
— Свою работу я люблю, она приносит мне удовлетворение. Есть такое понятие — профессиональная гордость. Каждое дело по-своему интересно, открывает для меня новые грани. Особенно, когда выигрыш связан с проделанной мною работой, с выработанной позицией по делу и я понимаю, что 90 процентов в выигранном деле — результат моих действий как адвоката. Особенно интересно работать, когда против тебя выступают высокопрофессиональные оппоненты.
Ведь победа тем ценней, чем труднее проходит состязание именно с профессионально сильными оппонентами. Слабые противники не так интересны. Я специализируюсь на хозяйственных спорах, и не являюсь «всеядным адвокатом», а за этими спорами, как правило, стоят большие коллективы и соответственно интересы многих людей. Считаю, что для оказания квалифицированной помощи у юриста должна быть специализация. Время с его сложными реалиями, новой системой взаимоотношений между людьми, постоянно меняющимся законодательством диктует свои условия. Трудно быть профессионалом во всех направлениях юриспруденции. Есть земский врач, который может быть хорошим терапевтом, поставить диагноз и прописать таблетку от болезни, а есть узкий специалист, виртуоз в своем направлении, к которому обращаются в особо сложной ситуации.
Но победа в процессе сама по себе не всегда является победой в сложившейся спорной ситуации. Не секрет, что большое влияние на участников спора в первую очередь оказывают их представители, задача которых по моему убеждению заключается в том чтобы установив причину конфликта попытаться найти компромиссное решение. То самое решение, которое не позволит суду удалиться в совещательную комнату. Я стараюсь следовать этому правилу, и в моей практике 10-15 процентов дел решаются в досудебном порядке. К сожалению, в России не развита практика мировых соглашений. В правовой культуре наших граждан, юридических лиц не развито желание примиряться. В этом они не виноваты, десятилетиями так складывалась система взаимоотношений. Вспомните, люди шли в суд именно для того чтобы выиграть, победить своего противника, при этом не осознавая что можно привлечь переговорщика – профессионала, который посмотрит на ситуацию со стороны и подскажет выход из кризисной ситуации. Этим посредником и является адвокат. Однако люди часто идут в суд, ради процесса до победного конца. Вроде как «мы мирные люди, но наш бронепоезд…» Мы далеко не мирные люди. Есть печальная статистика: в России всего около трех процентов дел завершаются путем заключения мирового соглашения. Известны факты: в США мировым соглашением завершается спор в 95 из 100 дел, в Великобритании 87 процентов.
Я, как могу, прилагаю усилия для того, чтобы спор был урегулирован либо в досудебном порядке, либо во время судебного разбирательства. Считаю, что это всегда хорошо для обеих сторон. Лучше худой мир, чем добрая ссора. В любом случае каждая из сторон выиграет, если будет заключено мировое соглашение, потому что, получив судебное решение, его еще нужно исполнить. Положительное решение для одной из сторон не всегда залог получения реального денежного или имущественного результата.
Бывает, что клиенты разгоряченные конфликтом вначале никак не хотят идти на мировую. Зачастую они излишне уверены в своей правоте, в незыблемости своей позиции. Им кажется, что в судебном порядке они добьются справедливого решения, естественно, в свою пользу, отстоят свои интересы. Стопроцентная уверенность в своей правоте плохой попутчик в решении споров. В рамках беседы мы выясняем все тонкости, находим уязвимые места, слабую аргументацию позиции моего клиента, нечеткость некоторых его утверждений. И человек начинает меняться. Хорошо если твой коллега с другой стороны провел такую же работу. После этого можно приступать к переговорам и вырабатывать условия мирового соглашения.
Система хозяйственных отношений сегодня такова, что часто причиной судебных споров становится недобросовестность контрагентов, ошибки в ведении документов работниками бухгалтерии, сотрудниками компании, то, что мы называем человеческим фактором. Сталинский лозунг «кадры решают все» с повестки дня еще не снят, хотя мы живем уже в 21 веке. Руководитель предприятия, будь он семи пядей во лбу, не всегда может отследить каждую сделку и тем более детали ее совершения. Большой проблемой в настоящее время остается недобросовестность участников рынка.
— Как вы относитесь к понятию «семейный адвокат», что нашло широкое распространение на Западе и в США? У нас к адвокату принято обращаться в момент, когда уже «гром грянул».
— Приучить наших граждан к мысли, что есть люди со специальным образованием, которые готовы защищать их интересы на всех этапах досудебного и судебного разбирательств, пока непросто. Должно пройти время. И жизнь упорно подталкивает к этой мысли. Идти в суд с исковым заявлением и желанием самого себя защищать, это, по крайней мере, наивно. В то же время на принятие решения о заключении соглашения с адвокатом в нашей сегодняшней жизни влияет много факторов: уровень культуры, правовая образованность человека, в том числе и его материальное положение.
Часто руководитель предприятия считает, что лучше он будет иметь в штате юриста на зарплате, который займется корпоративными и хозяйственными спорами, чем нанимать адвоката. Здесь пытаются считать деньги, навешивать бремя разрешения судебных споров на собственного специалиста, который как считают, по статусу обязан решать все юридические тонкости взаимоотношений сторон. Однако, не учитывается что судебный процесс многогранен и юрист предприятия занимаясь повседневной юридической текучкой не всегда имеет возможность не только изучать судебную практику, но и отслеживать ее изменения применительно к конкретным ситуациям. Основы правовой культуры должны закладываться с детства. Обучать этому необходимо со школы и продолжать в вузе. Человек должен знать, как работает механизм судопроизводства, что есть судья, адвокат, прокурор их функции, задачи и права. В т.ч., знать что есть юридические вопросы, по которым лучше всего обращаться к специалисту, а не пускать их на самотек или доверяться собственным ощущениям.
— Есть традиционный заочный спор между юристами и адвокатами о том, что юрист — это ущербный специалист широкого профиля, а адвокат это профессионал который сдает квалификационный экзамен, его деятельность контролируется государством на основе закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ». Надо ли приводить всех юристов к единому стандарту, заставлять как и врачей, подтверждать категорию, сдавать квалификационный экзамен, чтобы они изначально получали статус адвоката?
— Что касается лично меня, я не считаю, что всех юристов надо приводить к единому знаменателю по их принадлежности к какому-то сословию, если так можно выразиться. Я не поддерживаю тезис о том, что, не будучи адвокатом, ты будешь плохим юристом. Бывает всякое. Стандарты конечно должны быть, не отрицаю. Но не считаю, что мой статус адвоката дает мне какие-то преференции и преимущества. Деятельность в качестве адвоката является правом и личным выбором каждого юриста. В то же время, защита по уголовным делам предъявляет свои требования, выполнение которых дает тебе право заниматься уголовной практикой.
Конституция гарантирует каждому гражданину квалифицированную юридическую помощь. Государство по моему мнению, принимая на себя такую ответственность должно выработать систему контроля за этой помощью и единые стандарты для участников этих правоотношений. На сегодняшний день адвокатура, с точки зрения конституционных гарантий, более всего соответствует требованиям основного закона государства. Хотя дипломы мы получали в одном вузе, при вступлении в адвокатуру сдают экзамены, адвокаты могут быть подвергнуты дисциплинарному взысканию, вплоть до лишения своего статуса, в скором времени деятельность адвоката будет страховаться. Ни чего этого нельзя сказать о работниках юридических фирм. Может сложиться впечатление, что все таки, с точки зрения государственного управления этими правоотношениями, квалифицированная юридическая помощь как вид деятельности гарантируется не каждому. Это противоречие необходимо ликвидировать. Взять самое лучшее из нашей истории и мировой практики. Ведь гарантировав право на здоровье, государство выработало определенные стандарты для тех, кто оказывает медицинскую помощь. Деятельность юристов и врачей часто сравнивают. К профессионалам в этих отраслях люди обращаются за помощью. Если переводить на медицину, у нас тоже есть свои терапевты, хирурги и реаниматологи.
— Когда вы слушаете эмоциональный рассказ своего клиента, его убежденность в святой правоте дела, которое он затеял, это накладывает на вас отпечаток?
— Конечно, его переживания оставляют определенный след. Каждое дело я переживаю как свое собственное и проживаю психологически этот отрезок жизни вместе с клиентом. Разве может быть адвокат эмоционально глухим человеком? Тогда он ошибся в выборе профессии. Не бывает простого и облегченного отношения к делу. Вместе с клиентом волнуешься и переживаешь на всех этапах судебного разбирательства.
Эмоциональный фон сопровождает наши отношения вплоть до разрешения проблемы. Хотя могу сказать, совпадение эмоций бывает не всегда. Есть рождение симпатий, сочувствие, сопереживание. Без этого нельзя. Но есть и трезвый расчет, есть работа, которую ты обязан честно выполнить. Невозможно построить линию защиты исключительно на эмоциях, это может помешать делу, но успешное сочетание знания дела, четко проработанной позиции защиты, эмоциональное исполнение, владение грамотной разговорной речью, наличие логики — все это в совокупности приносит успех.
— Все театральные деятели — режиссеры, актеры, продюсеры в один голос говорят, что юристам помимо профессиональных навыков как воздух необходимо владение культурой речи, ораторского искусства, мастерством публичных выступлений. Есть в этом проблема?
— Таких специфических знаний явно не хватает. Я сама это ощущаю и ищу возможность дополнительного обучения в этой сфере. Ораторские навыки, культура устной речи должны сопровождать нашу профессию по жизни. Адвокат такой же человек, как и все, ему свойственно волнение во время публичных выступлений. Тем более, что обстановка во время состязательных выступлений не всегда доброжелательна. Поэтому многое зависит от того, насколько ты можешь взять себя в руки, четко, ясно, грамотно донести свою позицию по делу.
В том числе, с включением ораторских способностей, умением владеть собой на публике. Любой процесс публичный. Есть судья, прокурор, обвиняемый, адвокаты, потерпевший. В институте, к сожалению, таких знаний не дают. Опыт приходи с годами, но лучше бы этому обучаться со студенческой скамьи. Согласна, что в адвокатской практике есть элемент театральности. Иногда я могу предугадать действия оппонента, иногда нет. Но всегда стараешься поставить себя на его место, просчитать реакцию противоположной стороны. Можно считать, что это получается в отношении 50Х50. Это неплохой процент.
Бывают процессы очень эмоционально насыщенные. Это связано с личностью оппонента. Бывает, что личностный фактор иногда выходит на первый план. В таких ситуациях профессионализм оппонента на какое-то время отходит в тень, а на первый выходит эмоциональная сторона личности. Конечно же редко кто делает просто юридическую работу. Эмоциональная окраска часто становится главным действующим фактором. После такой перепалки с противником чувствуешь себя опустошенной. Да и судьи разные бывают по своим психологическим характеристикам, манере ведения процесса. Кто-то действует с позиции силы, диктата. Кто-то более мягок, тактичен. Это надо чувствовать, не перегибать палку. Хотя китайская пословица об этой самой палке гласит: «не перегнув, не выпрямишь».