Применение медиации в судебной практике: зарубежный опыт
В рамках нашего издания иностранный эксперт, автор метода интегрированной медиации, президент Международной ассоциации интегрированной медиации Артур Троссен (Германия) делится опытом применения метода посредничества в судебной практике и знакомит читателей с преимуществами этого метода альтернативного разрешения споров, а также возможностями его применения в различных сферах права.
В рамках нашего издания иностранный эксперт, автор метода интегрированной медиации, президент Международной ассоциации интегрированной медиации Артур Троссен (Германия) делится опытом применения метода посредничества в судебной практике и знакомит читателей с преимуществами этого метода альтернативного разрешения споров, а также возможностями его применения в различных сферах права.
Международная ассоциация интегрированной медиации создана в 2001 году. В настоящее время в этой организации уже более двухсот членов — юридических и физических лиц более чем из десяти стран мира. Ее основатель и президент ассоциации — Артур Троссен — юрист-медиатор из Германии. С 1982 на протяжении пяти лет он работал прокурором, затем более одиннадцати лет – судьей по семейным делам. Наряду с этим в 90-х активно занимался исследованиями в области альтернативного разрешения споров и изучал медиацию. В 2000 году сформировал собственный авторский подход, который назвал «интегрированная медиация». Также Артур Троссен является разработчиком и координатором проекта Европейского сообщества по внедрению медиации в Латвии. Успешный опыт этого проекта стал предметом заинтересованности соседних стран.
Медиация – один из видов альтернативного, внесудебного разрешения споров, и для нашей страны эта процедура достаточно новая. В ходе нее нейтральное лицо, посредник, помогает сторонам совместно выработать решение по возникшему спору, но при этом он не предлагает своих вариантов и ни в коем случае не советует сторонам. Его деятельность заключается в том, чтобы помочь спорящим рационально и эффективного вести переговоры, и, в конечном счете, прийти к консенсусу. Решение, в выполнении которого будут заинтересованы обе стороны, должно быть взаимоприемлемым и взаимовыгодным.
Этот метод появился в России совсем недавно – около пяти лет назад. В странах, где действует англосаксонское право (США, Великобритания, Австралия), медиацию практикуют с начала 60-х, да и в государства континентального права (Франция, Бельгия, Германия и др.) она пришла в прошлом столетии. Сторонники метода считают его необходимым элементом построения и развития гражданского общества. По их мнению, медиация устанавливает новые неформальные связи между людьми, которые рассчитаны на поиск совместных нестандартных решений, приводящих к результату, который устроит обе стороны. Что, в конечном итоге, обеспечивает социальную стабильность.
Как отмечают специалисты, появление медиации в России было обусловлено рядом факторов. Во-первых, увеличилась нагрузка на суды в связи с возросшим количеством корпоративных конфликтов. Во-вторых, медиаторы в некоторых случаях стали предлагать более быстрое и доступное решение спора, к тому же обещая сохранить конфиденциальность, чего не могут гарантировать юристы в судебных делах. Кроме того, мир, заключенный еще до суда, дает сторонам возможность продолжать деловое сотрудничество и развивать партнерские отношения, что практически исключено после судебного разбирательства.
- Классическое представление о взаимодействии суда и медиации таково, что это две разные процедуры. С одной стороны существует чисто судебная процедура, и одновременно существует медиация.
В судебном производстве спор ведется вокруг позиций. Например, истец заявляет, что требует выплаты 10 000 рублей, и обосновывает свое требование юридическими обстоятельствами. А при посредничестве мы спрашиваем: «В чем будет польза для тебя, если ты получишь деньги, и почему для тебя важно получить их? Почему для другой стороны важно не отдавать их тебе?» То есть мы спрашиваем о мотивах и интересах. И на этом уровне обнаруживается больше возможностей для решения, чем на том уровне, где речь идет только о «да» или «нет».
Судебный процесс должен быть заинтересован в сотрудничестве с процессом медиационным. Поэтому в судебной практике существует то, что называется «моделью медиации, приближенной к суду», когда судья рекомендует сторонам прибегнуть к медиации. Судья приостанавливает процесс, разъясняет, как функционирует медиация и предлагает сторонам подумать о возможности прибегнуть к медиации. Если стороны в рамках медиации смогли договориться, то судебное производство на этом прекращается, а если стороны не договариваются, то судебное производство продолжается с того момента, где оно было приостановлено.
Это базовая модель, но существует очень много вариантов, в частности, экспериментальных, и с самыми разными результатами. Общий опыт показывает, что те, кто участвовал в медиации, проявляют большую степень удовлетворенности, что приводит к большому удовлетворению и для судьи, поскольку он знает, что был обеспечен результат, который устроил обе стороны.
Медиация движется несколькими путями, в конечном счете, ведущими к ее международному признанию и широкому распространению. Какая методология, в конечном счете, получит наибольшее распространение – это вопрос культуры, и, не в последнюю очередь, культуры ведения споров. Я считаю, что хорошо иметь широкий спектр разных вариантов и возможностей.
- Какими теоретическими и практическими знаниями должен владеть медиатор и кто может выступить в этой роли?
- То, что судья может использовать медиацию, видно на моем примере, – я работал судьей и применял методы медиации в своей деятельности. Медиация, в первую очередь, связана с общением и восприятием, а когда возникает конфликт, коммуникация и восприятие затруднены. Посредник же, как раз призван помочь исправить восприятие и наладить коммуникацию между сторонами. В роли медиатора может выступать также юрист, например, адвокат, который в деле является незаинтересованным лицом, или психолог.
Достаточно важным в работе посредника является владение юридическими навыками, основами судебной деятельности, так как эти знания помогают грамотно оценить и объяснить перспективы дела. Но также необходимо знание основ психологии, - требуется умение сглаживать углы и устанавливать комфортное общение между спорящими сторонами. Знание экономических механизмов, наверное, тоже важно. Достаточно просто уметь показать экономическую неэффективность конфликта.
Несмотря на необходимость юридической и экономической «подкованности» медиатора, основные методы и техники, применяемые им в работе, - это методы и техники коммуникации. Самый важный инструмент юристов – это коммуникация. Обмен мнениями и взглядами основан на методах коммуникации, но, к сожалению, пока что юридическое образование не предусматривает обучение коммуникации.
Мы учимся аргументировать, но не учимся обеспечивать другим возможность понимать нас должным образом. В Германии я вместе со своими коллегами и министерством земли Рейнланд Фольц занимался реализацией проекта, в рамках которого судьи обучались приемам медиации, и это обучение вызвало всеобщее восхищение – не только у судей, но и у сторон.
Судьи находили способ облегчения их собственной работы, а у сторон появлялось ощущение, что их правильно понимают.
- В каких сферах наиболее эффективна медиация, и каким образом ее применение сказывается на разгрузке судебной системы?
- На данный момент я работаю в качестве долговременного консультанта в одном из европейских проектов, который направлен на введение медиации в Латвии и разгрузку судебной системы в этой стране.
Разгрузка связана не только с тем, что сокращается число рассматриваемых дел, но и с фактом того, что решения, вырабатывающиеся в ходе медиации, являются более устойчивыми для перспективы. Существует большая вероятность того, что обе стороны останутся удовлетворенными решением. И уменьшается та опасность, которая существует в семейных делах, где взаимоотношения между сторонами играют очень важную роль, что стороны вновь и вновь будут обращаться в суд, так как их конфликт не будет разрешен до конца.
В этом есть определенное преимущество не только для юстиции, но и для всей социальной системы, поскольку люди учатся самостоятельно разрешать свои конфликты. Это тоже элемент мира. Медиация – не просто метод разрешения конфликта, но это еще и своеобразный тест на зрелость гражданского общества.
Также медиация применяется в уголовной сфере. Могу сказать, что в Латвии в сфере уголовного права медиация развита даже сильнее, чем в сфере права гражданского, как это ни странно.
В Германии есть термин «примирение жертвы и преступника». В английском языке это называется «поддержкой жертвы». Может, это трудно перевести дословно и по смыслу, но, думаю, ясно, что за этим стоит. То есть посредством медиации в сфере уголовного права на передний план в большей степени выдвигается жертва. А в уголовном процессе интересы жертвы часто не столь важны. Поэтому медиация в сфере уголовного права представляет в определенной степени и интерес для жертвы преступления.
Посредничество играет большую роль и может быть достаточно эффективным в разрешении корпоративных разногласий. Конфликтующие стороны владеют особой информацией, но каждый их них видит одну сторону проблемы – ту, которая в таком варианте не видна другим работникам. При этом, чаще всего, так и остается незамеченным тот факт, что у конфликта есть и другая сторона. Конфликты являются своеобразными индикаторами потребности в переменах, будь то перемены в служебных отношениях, в условиях сотрудничества, или в структурах предприятия.
В этом случае идет речь об управлении конфликтами, ориентированном на развитие, поскольку любой спор указывает на «слабые места» организации, ее корпоративной культуры, и одновременно на возможные перспективы, благодаря следованию которым может быть укреплено взаимодействие в коллективе предприятия, а также налажено эффективное взаимодействие с другими организациями.
Кроме того, при разрешении экономических споров с помощью посредничества стороны могут быть спокойны за сохранение своей репутации, поскольку процедура эта неформальная, в отличие от формального судебного процесса, который может получить довольно широкую огласку.
Также любой иск – это приостановление, либо торможение хозяйственной деятельности, которая, в свою очередь, сильно зависит от малейших колебаний. А медиация как неформальное рассмотрение, минимизируют затраты времени.
- В завершение Артур Троссен рассказал о личном примере, на его взгляд показательном, применения медиации в семейном споре, который доказывает эффективность метода, а также его экономичность – по времени и средствам.
- В моей судейской практике имел место следующий случай. Это не медиация, но я использовал в судебной работе определенные методы, которые используются в медиации. Я называю этот пример «нянька для ребенка».
Судьи в Германии не обязаны вести процесс в зале судебных заседаний. И многие судьи, занимающиеся семейными делами, проводят процессы в своих офисах, чтобы создать более непринужденную, «семейную» атмосферу.
В данном случае речь шла о том, что мать запрещала отцу встречаться с ребенком. Отец подал жалобу с требованием гарантировать ему возможность общения с ним.
Мать пришла немного раньше в суд, и в ходе беседы стала мне рассказывать о том, как сложно быть матерью одиночкой, какая большая нагрузка на нее падает. Она сказала: «Вообще удивительно, что сегодня вообще смогла придти в суд, вы представить себе не можете, как трудно найти нянечку для ребенка!»
И я думаю, что когда вы, являясь нейтральным, третьим лицом, видите перед собой жалобу отца, который не доволен тем, что ему не разрешают быть с его ребенком, а в это время мать жалуется на то, что не может никого найти, кто бы мог с ним посидеть, у вас, скорее всего, возникнет мысль, что здесь что-то не так.
Понятно, что если бы я прямо спросил маму о том, почему она не попросит своего мужа об этом, то она наверняка бы не согласилась, – ведь она только что объясняла, что не хочет допускать встречи отца с ребенком.
И я нашел другую формулировку для этого вопроса. Я спросил: «Я вас не понимаю: почему вы не используете отца в качестве няньки?» Она удивилась: «Странно, как же я не додумалась об этом сама?!» Потом появился отец, и я, подмигивая, задал ему вопрос: «Как бы вы отнеслись к тому, чтобы вас использовала какая-нибудь женщина?» Он не понял, о чем идет речь, и предполагаю, что подумал о чем-то, чего я не имел в виду. Но ответил: «Да, почему бы и нет». Потом я ему объяснил, что я имел в виду под словом «использовать». Тогда они провели короткую беседу о том, как часто она сможет его «использовать» в качестве няньки, и дело это было разрешено в течение пяти минут.
Обычно же такое дело в Германии повлекло бы за собой привлечение целого ряда государственных учреждений, получение психологических заключений, потребовало бы примерно год, и обошлось бы в 10 000 евро.
Та техника, которая была использована, называется «рефрейминг» – перенос, изменение рамок. То есть конфликт заключался даже не в ребенке. Проблема была в том, что супруга стремилась эмансипироваться по отношению к бывшему мужу. Это была борьба двух сил, борьба за власть.
И эта борьба была переформулирована мной с помощью глагола «использовать». Для меня это был показательный случай, после которого я начал систематически применять такого рода методы в своих делах.
О применении медиации в России рассказывает председатель Арбитражного суда Свердловской области Ирина Валентиновна Решетникова.
Международная ассоциация интегрированной медиации создана в 2001 году. В настоящее время в этой организации уже более двухсот членов — юридических и физических лиц более чем из десяти стран мира. Ее основатель и президент ассоциации — Артур Троссен — юрист-медиатор из Германии. С 1982 на протяжении пяти лет он работал прокурором, затем более одиннадцати лет – судьей по семейным делам. Наряду с этим в 90-х активно занимался исследованиями в области альтернативного разрешения споров и изучал медиацию. В 2000 году сформировал собственный авторский подход, который назвал «интегрированная медиация». Также Артур Троссен является разработчиком и координатором проекта Европейского сообщества по внедрению медиации в Латвии. Успешный опыт этого проекта стал предметом заинтересованности соседних стран.
Медиация – один из видов альтернативного, внесудебного разрешения споров, и для нашей страны эта процедура достаточно новая. В ходе нее нейтральное лицо, посредник, помогает сторонам совместно выработать решение по возникшему спору, но при этом он не предлагает своих вариантов и ни в коем случае не советует сторонам. Его деятельность заключается в том, чтобы помочь спорящим рационально и эффективного вести переговоры, и, в конечном счете, прийти к консенсусу. Решение, в выполнении которого будут заинтересованы обе стороны, должно быть взаимоприемлемым и взаимовыгодным.
Этот метод появился в России совсем недавно – около пяти лет назад. В странах, где действует англосаксонское право (США, Великобритания, Австралия), медиацию практикуют с начала 60-х, да и в государства континентального права (Франция, Бельгия, Германия и др.) она пришла в прошлом столетии. Сторонники метода считают его необходимым элементом построения и развития гражданского общества. По их мнению, медиация устанавливает новые неформальные связи между людьми, которые рассчитаны на поиск совместных нестандартных решений, приводящих к результату, который устроит обе стороны. Что, в конечном итоге, обеспечивает социальную стабильность.
Как отмечают специалисты, появление медиации в России было обусловлено рядом факторов. Во-первых, увеличилась нагрузка на суды в связи с возросшим количеством корпоративных конфликтов. Во-вторых, медиаторы в некоторых случаях стали предлагать более быстрое и доступное решение спора, к тому же обещая сохранить конфиденциальность, чего не могут гарантировать юристы в судебных делах. Кроме того, мир, заключенный еще до суда, дает сторонам возможность продолжать деловое сотрудничество и развивать партнерские отношения, что практически исключено после судебного разбирательства.
Артур Троссен:
- Классическое представление о взаимодействии суда и медиации таково, что это две разные процедуры. С одной стороны существует чисто судебная процедура, и одновременно существует медиация.
В судебном производстве спор ведется вокруг позиций. Например, истец заявляет, что требует выплаты 10 000 рублей, и обосновывает свое требование юридическими обстоятельствами. А при посредничестве мы спрашиваем: «В чем будет польза для тебя, если ты получишь деньги, и почему для тебя важно получить их? Почему для другой стороны важно не отдавать их тебе?» То есть мы спрашиваем о мотивах и интересах. И на этом уровне обнаруживается больше возможностей для решения, чем на том уровне, где речь идет только о «да» или «нет».
Судебный процесс должен быть заинтересован в сотрудничестве с процессом медиационным. Поэтому в судебной практике существует то, что называется «моделью медиации, приближенной к суду», когда судья рекомендует сторонам прибегнуть к медиации. Судья приостанавливает процесс, разъясняет, как функционирует медиация и предлагает сторонам подумать о возможности прибегнуть к медиации. Если стороны в рамках медиации смогли договориться, то судебное производство на этом прекращается, а если стороны не договариваются, то судебное производство продолжается с того момента, где оно было приостановлено.
Это базовая модель, но существует очень много вариантов, в частности, экспериментальных, и с самыми разными результатами. Общий опыт показывает, что те, кто участвовал в медиации, проявляют большую степень удовлетворенности, что приводит к большому удовлетворению и для судьи, поскольку он знает, что был обеспечен результат, который устроил обе стороны.
Медиация движется несколькими путями, в конечном счете, ведущими к ее международному признанию и широкому распространению. Какая методология, в конечном счете, получит наибольшее распространение – это вопрос культуры, и, не в последнюю очередь, культуры ведения споров. Я считаю, что хорошо иметь широкий спектр разных вариантов и возможностей.
- Какими теоретическими и практическими знаниями должен владеть медиатор и кто может выступить в этой роли?
- То, что судья может использовать медиацию, видно на моем примере, – я работал судьей и применял методы медиации в своей деятельности. Медиация, в первую очередь, связана с общением и восприятием, а когда возникает конфликт, коммуникация и восприятие затруднены. Посредник же, как раз призван помочь исправить восприятие и наладить коммуникацию между сторонами. В роли медиатора может выступать также юрист, например, адвокат, который в деле является незаинтересованным лицом, или психолог.
Достаточно важным в работе посредника является владение юридическими навыками, основами судебной деятельности, так как эти знания помогают грамотно оценить и объяснить перспективы дела. Но также необходимо знание основ психологии, - требуется умение сглаживать углы и устанавливать комфортное общение между спорящими сторонами. Знание экономических механизмов, наверное, тоже важно. Достаточно просто уметь показать экономическую неэффективность конфликта.
Несмотря на необходимость юридической и экономической «подкованности» медиатора, основные методы и техники, применяемые им в работе, - это методы и техники коммуникации. Самый важный инструмент юристов – это коммуникация. Обмен мнениями и взглядами основан на методах коммуникации, но, к сожалению, пока что юридическое образование не предусматривает обучение коммуникации.
Мы учимся аргументировать, но не учимся обеспечивать другим возможность понимать нас должным образом. В Германии я вместе со своими коллегами и министерством земли Рейнланд Фольц занимался реализацией проекта, в рамках которого судьи обучались приемам медиации, и это обучение вызвало всеобщее восхищение – не только у судей, но и у сторон.
Судьи находили способ облегчения их собственной работы, а у сторон появлялось ощущение, что их правильно понимают.
- В каких сферах наиболее эффективна медиация, и каким образом ее применение сказывается на разгрузке судебной системы?
- На данный момент я работаю в качестве долговременного консультанта в одном из европейских проектов, который направлен на введение медиации в Латвии и разгрузку судебной системы в этой стране.
Разгрузка связана не только с тем, что сокращается число рассматриваемых дел, но и с фактом того, что решения, вырабатывающиеся в ходе медиации, являются более устойчивыми для перспективы. Существует большая вероятность того, что обе стороны останутся удовлетворенными решением. И уменьшается та опасность, которая существует в семейных делах, где взаимоотношения между сторонами играют очень важную роль, что стороны вновь и вновь будут обращаться в суд, так как их конфликт не будет разрешен до конца.
В этом есть определенное преимущество не только для юстиции, но и для всей социальной системы, поскольку люди учатся самостоятельно разрешать свои конфликты. Это тоже элемент мира. Медиация – не просто метод разрешения конфликта, но это еще и своеобразный тест на зрелость гражданского общества.
Также медиация применяется в уголовной сфере. Могу сказать, что в Латвии в сфере уголовного права медиация развита даже сильнее, чем в сфере права гражданского, как это ни странно.
В Германии есть термин «примирение жертвы и преступника». В английском языке это называется «поддержкой жертвы». Может, это трудно перевести дословно и по смыслу, но, думаю, ясно, что за этим стоит. То есть посредством медиации в сфере уголовного права на передний план в большей степени выдвигается жертва. А в уголовном процессе интересы жертвы часто не столь важны. Поэтому медиация в сфере уголовного права представляет в определенной степени и интерес для жертвы преступления.
Посредничество играет большую роль и может быть достаточно эффективным в разрешении корпоративных разногласий. Конфликтующие стороны владеют особой информацией, но каждый их них видит одну сторону проблемы – ту, которая в таком варианте не видна другим работникам. При этом, чаще всего, так и остается незамеченным тот факт, что у конфликта есть и другая сторона. Конфликты являются своеобразными индикаторами потребности в переменах, будь то перемены в служебных отношениях, в условиях сотрудничества, или в структурах предприятия.
В этом случае идет речь об управлении конфликтами, ориентированном на развитие, поскольку любой спор указывает на «слабые места» организации, ее корпоративной культуры, и одновременно на возможные перспективы, благодаря следованию которым может быть укреплено взаимодействие в коллективе предприятия, а также налажено эффективное взаимодействие с другими организациями.
Кроме того, при разрешении экономических споров с помощью посредничества стороны могут быть спокойны за сохранение своей репутации, поскольку процедура эта неформальная, в отличие от формального судебного процесса, который может получить довольно широкую огласку.
Также любой иск – это приостановление, либо торможение хозяйственной деятельности, которая, в свою очередь, сильно зависит от малейших колебаний. А медиация как неформальное рассмотрение, минимизируют затраты времени.
- В завершение Артур Троссен рассказал о личном примере, на его взгляд показательном, применения медиации в семейном споре, который доказывает эффективность метода, а также его экономичность – по времени и средствам.
- В моей судейской практике имел место следующий случай. Это не медиация, но я использовал в судебной работе определенные методы, которые используются в медиации. Я называю этот пример «нянька для ребенка».
Судьи в Германии не обязаны вести процесс в зале судебных заседаний. И многие судьи, занимающиеся семейными делами, проводят процессы в своих офисах, чтобы создать более непринужденную, «семейную» атмосферу.
В данном случае речь шла о том, что мать запрещала отцу встречаться с ребенком. Отец подал жалобу с требованием гарантировать ему возможность общения с ним.
Мать пришла немного раньше в суд, и в ходе беседы стала мне рассказывать о том, как сложно быть матерью одиночкой, какая большая нагрузка на нее падает. Она сказала: «Вообще удивительно, что сегодня вообще смогла придти в суд, вы представить себе не можете, как трудно найти нянечку для ребенка!»
И я думаю, что когда вы, являясь нейтральным, третьим лицом, видите перед собой жалобу отца, который не доволен тем, что ему не разрешают быть с его ребенком, а в это время мать жалуется на то, что не может никого найти, кто бы мог с ним посидеть, у вас, скорее всего, возникнет мысль, что здесь что-то не так.
Понятно, что если бы я прямо спросил маму о том, почему она не попросит своего мужа об этом, то она наверняка бы не согласилась, – ведь она только что объясняла, что не хочет допускать встречи отца с ребенком.
И я нашел другую формулировку для этого вопроса. Я спросил: «Я вас не понимаю: почему вы не используете отца в качестве няньки?» Она удивилась: «Странно, как же я не додумалась об этом сама?!» Потом появился отец, и я, подмигивая, задал ему вопрос: «Как бы вы отнеслись к тому, чтобы вас использовала какая-нибудь женщина?» Он не понял, о чем идет речь, и предполагаю, что подумал о чем-то, чего я не имел в виду. Но ответил: «Да, почему бы и нет». Потом я ему объяснил, что я имел в виду под словом «использовать». Тогда они провели короткую беседу о том, как часто она сможет его «использовать» в качестве няньки, и дело это было разрешено в течение пяти минут.
Обычно же такое дело в Германии повлекло бы за собой привлечение целого ряда государственных учреждений, получение психологических заключений, потребовало бы примерно год, и обошлось бы в 10 000 евро.
Та техника, которая была использована, называется «рефрейминг» – перенос, изменение рамок. То есть конфликт заключался даже не в ребенке. Проблема была в том, что супруга стремилась эмансипироваться по отношению к бывшему мужу. Это была борьба двух сил, борьба за власть.
И эта борьба была переформулирована мной с помощью глагола «использовать». Для меня это был показательный случай, после которого я начал систематически применять такого рода методы в своих делах.
О применении медиации в России рассказывает председатель Арбитражного суда Свердловской области Ирина Валентиновна Решетникова.